"Убиты под
Москвой" (1961), "Крик" (1962), "Это мы, Господи!"
(1943)
Константин
Воробьев – не просто писатель-фронтовик, коих было немало в советской
литературе. Он из того солдатского поколения, которое до победы не дожило - из
тех солдат, которые стали отложенными жертвами Большого террора, во время
которого была уничтожена Красная армия. Солдаты в СССР к началу Второй мировой
войны были – даже с избытком ("бабы нарожали"), а вот армии как
целостного организма, способного дать отпор немецкой военной машине - не было.
Воробьев защищал Москву в 1941-м, попал в плен, чудом выжил, пройдя через
несколько лагерей смерти, бежал из плена, а потом стал партизаном.
Все три повести
основаны на биографии автора, начиная с обороны Москвы и заканчивая побегом из
плена. Формально они ничем не связаны друг с другом, кроме фигуры главного
героя – молодого лейтенанта, за которым угадывается сам Воробьев. "Убиты
под Москвой" и "Крик" – короткие военные повести, в центре
которых лейтенант и его взвод, брошенные на передовую для затыкания дыр в
разваливающемся фронте. Солдаты готовятся к своему первому бою, который
оказывается последним почти для всех. Гениальность советских полководцев во
главе с вождем и учителем была такова, что советские солдаты в 1941 году до
второго боя обычно не доживали: их использовали как расходный материал. Главное
ощущение от чтения этих произведений - обреченность русского солдата,
бросаемого на убой под немецкие танки.
"Это мы,
Господи!" - самое первое художественное произведение, которое Воробьев
написал в 1943 году в литовском городе Шяуляе (до войны он был журналистом). В
этом городе автор скрывался от фашистов, когда уже партизанил в прибалтийских
лесах после побега из лагеря. Написана повесть всего за месяц и это чувствуется
в концовке – она получилась несколько скомканной, будто у писателя кончилось
время, чтобы ее завершить. Вероятно, в 1943-м году так и было – времени не
хватило, но тогда возникает вопрос: почему Воробьев не закончил ее после
войны?..
"Это мы,
Господи!" планировалась к публикации в 1946 году, но в итоге советский
читатель познакомился с ней лишь в
1986-м – через 9 лет после смерти автора. Формально она является своеобразным
продолжением "Крика": в ней рассказывается о том, что случилось с
главным героем после того, как он попал в плен. В повести нет войны как таковой
– это описание лагерного Ада. Очень подробное, но вполне читабельное -
писательского таланта у Воробьева не отнимешь. Вот только произведение в итоге
получилось не о войне и не о лагерях, и даже не о неудержимом стремлении
человека к свободе – как, вероятно, задумывал автор.
Человек попал в
настоящий Ад - ничего хуже уже не будет. Что он должен делать в подобной
ситуации, если у него есть хотя бы теоретическая возможность выбраться оттуда?
Бежать! Никаких иных вариантов для человека нет! И главный герой – молодой
лейтенант раз за разом пытается вырваться на волю, несмотря ни на что. А что же
остальные пленные? И вот тут мы встречаемся с поразительным феноменом: советские
солдаты отнюдь не стремятся покинуть Ад! Они готовы на все, чтобы медленно
умирать в Преисподней, но только не бежать. Ведь их могут убить при
побеге!
Первая попытка
лейтенанта бежать проваливается именно по этой причине. Ему удается покинуть
колонну пленных и спрятаться в кустах, но когда охранники отправляются искать
беглецов, остальные пленные пассивно наблюдают за происходящим. Воробьев с
горечью пишет: "девяносто восемь человек остались в долине, и с ними лишь
пять конвоиров! Если бы они сыпанули в стороны…." Не сыпанули – они просто
стояли и смотрели: не пытались спастись сами и не помогли лейтенанту.
Вторая попытка
побега: главный герой пытается выбраться из железнодорожного вагона, в котором
везут человеческий скот на бойню. При этом, ему пытается помешать свой же
пленный солдат! Не сбежать вместе с ним, а предотвратить его побег!
Фашистский плен
– это конвейер по истреблению людей. Пребывание в плену даже хуже рабства –
рабов хотя бы кормили. Казалось бы, любому человеку должно быть очевидно, что
пока есть силы – надо бороться за жизнь, а не тупо ждать смерти. Но так только
кажется со стороны. В реальности боровшихся за жизнь (а значит свободу) было
немного. В повести у Воробьева таких людей раз, два и обчелся. А большая часть
пленных – просто скот. Никак иначе назвать их нельзя. Человеческого в их
поведении нет ничего. Их убивают, а они надеются, что все обойдется - как
бараны, которых ведут на бойню.
Но не все из
них безобидные травоядные - "волков" среди пленных тоже достаточно.
Один из самых сильных моментов произведения – это болезнь лейтенанта. Он
заболевает тифом и несколько дней находится при смерти. За это время его одежду
крадут полицаи, охраняющие лагерь (не немцы!), а затем соседи по лагерю просто
скидывают голого, но еще живого лейтенанта под нары – в нечистоты: нечего место
занимать! все равно помрет! Люди так поступили бы? Вопрос риторический.
Я полагаю,
потому и не напечатали "Это мы, Господи!" в 1946-м: "великий
русский народ" в этой повести предстает в образе тупого скота и
натурального зверья. Немногие люди погоды в этой массе не делают. Вероятно, в
начале 20 столетия людей в стране было побольше, но во время Гражданской войны,
коллективизации и во время Большого террора человеческая популяция резко
сократилась. Казалось бы, через 50 лет она должна была восстановиться, но нет:
волки рвут страну на части, бараны смотрят телевизор, а оставшиеся люди бегут
за границу (вместе с насытившимися хищниками).
Странно, что в
этой стране Воробьева еще кто-то переиздает. Читать его сейчас практически
некому.
Комментариев нет:
Отправить комментарий