Варлам Шаламов. "Колымские рассказы"

 Когда заходит речь о Варламе Шаламове, то невозможно обойтись без упоминания об его антиподе Александре Солженицыне. ГУЛАГ породил двух выдающихся русских писателей – Шаламова и Солженицына, что неизбежно объединяет их, несмотря на все творческие и человеческие различия. 

 

Есть писатели-фронтовики, а есть и писатели-лагерники. Когда будущий писатель попадает в Ад, а потом ему чудом удается вырваться оттуда – все его последующее творчество определяется лагерным опытом. Солженицын попытался уйти от лагерной темы в 70-е годы, но ничего путного у него не получилось: к литературным удачам ни "Красное колесо", ни тем более "Двести лет вместе" – не отнесешь. При всей разнице творческих путей двух писателей лучшие произведения Шаламова и Солженицына базируются на их опыте, связанном с пребыванием в ГУЛАГе.

Собственно, кроме основной тематики произведений общего у Солженицына и Шаламова было немного. Варлам Шаламов – мастер малой прозы. Его конек – небольшие по объему рассказы и очерки. Солженицын, напротив, тяготел к большим литературным формам. Лагерная жизнь воплотилась в их произведениях тоже по-разному: хотя у Солженицына его основные прозаические произведения основаны на личном опыте, его герои имеют мало общего с самим Солженицыным. У Шаламова многие рассказы относятся к документальной прозе, а главный герой (который часто ведет повествование от своего имени) – сам Шаламов. Мне его произведения сильно напоминают "Конармию" Бабеля и "В окопах Сталинграда" Некрасова.

Но кардинальное отличие прозы Шаламова и Солженицына заключается не в текстах как таковых, а в направленности творчества. Шаламов ничему не учил читателя – он просто рассказывал об Аде на Земле как добросовестный свидетель. Солженицыну роба писателя-свидетеля оказалась мала – он решил сменить ее на костюм политика и тогу пророка. Солженицын со второй половины 60-х бросил открытый вызов Советскому государству, объявив советскую власть  преступной с момента ее основания. Большевики – по Солженицыну – угробили великую и прекрасную Россию, страну молочных рек и кисельных берегов. Собственные произведения стали использоваться Солженицыным в качестве его оружия в войне с СССР, а Запад был привлечен им в роли своего союзника. Соответственно, читатели в этой парадигме вовсе не читатели, а потенциальные сподвижники пророка и последователи. А все те, кто не согласен с пророком – враги! Трагедия миллионов советских граждан была использована гениальным самопиарщиком в своих личных целях.

Шаламову была абсолютно чужда роль воинственного пророка, а к Солженицыну он относился как к "дельцу". Шаламов – летописец ГУЛАГА, который просвещал читателя, но не навязывал ему никаких теорий. Советский лагерь – это Ад на Земле, а человеку не место в Аду – вот и все, что пытался донести Шаламов до нас. В концентрированном виде взгляды автора на лагеря представлены в его очерке "Красный крест": 

"Лагерь – отрицательная школа жизни целиком и полностью. Ничего полезного, нужного никто оттуда не вынесет, ни сам заключенный, ни его начальник, ни его охрана, ни невольные свидетели – инженеры, геологи, врачи…

Каждая минута лагерной жизни – отравленная минута.

Там много такого, чего человек не должен знать, не должен видеть, а если видел – лучше ему умереть.

Заключенный приучается там ненавидеть труд – ничему другому и не может он там научиться.

Возвращаясь на волю, он видит, что он не только не вырос за время лагеря, но что интересы его сузились, стали бедными и грубыми. Моральные барьеры отодвинулись куда-то в сторону…

Оказывается, можно делать подлости и все же жить. Можно лгать – и жить. Можно обещать – и не исполнять обещаний и все-таки жить. Оказывается, человек, совершивший подлость, не умирает.

Он приучается к лодырничеству, к обману, к злобе на всех и вся. Он винит весь мир, оплакивая свою судьбу. Он приучается ненавидеть людей.

Он боится – он трус. Он боится повторений своей судьбы – боится доносов, боится соседей, боится всего, чего не должен бояться человек….".

Читать Шаламова – не самое приятное занятие. Более того, это может быть небезопасно для вашего мировоззрения. Перед любым читателем во время погружения в колымскую лагерную жизнь рано или поздно возникнет вопрос: а как такое вообще стало возможно в стране под названием Россия (тот факт, что в то время она именовалась СССР, сути не меняет)? Стало возможным в лучшей стране на свете, где живет народ-богоносец, обладающий невиданной в мире духовностью? Ответ на этот вопрос не находится на поверхности, и сам Шаламов на блюдечке его не преподнесет. Но если подумать хорошенько, то дойти до него можно и своим умом. Проблема в том, что правильный ответ большинству российских читателей совершенно не понравится, как противоречащий их взглядам на жизнь. Так что прежде чем погружаться в бездну людских страданий, которую устроили российско-советские граждане для самих себя в 30-50-е годы 20 века, надо хорошенько подумать: стоит ли делать это?

Я полагаю, что произведения Шаламова – это по большей части подростковая литература. Человеку со сформировавшимся мировоззрением рассказы Шаламова вряд ли помогут понять, что вокруг происходит, а вот подросток только формирует свои взгляды на окружающий мир и для него чтение книг Шаламова может оказаться небесполезным.