История
мировой литературы свидетельствует, что многие писатели в весьма преклонном
возрасте пишут ничуть не хуже, чем в пору своего творческого расцвета. К
примеру, Жорж Сименон или Пелам Гренвилл Вудхаус до глубокой старости находились
в отличной творческой форме.
А вот на
примере Михаила Зощенко мы можем хорошо проследить, как бывает капризна и
непостоянна писательская Муза. Она часто посещала писателя в 20-х годах 20
века, к концу десятилетия стала заходить пореже, а в 30-х ее посещения
становятся совсем редкими. Отношения писателя и Музы полностью разладились к
концу 30-х, и от былой любви 20-х не осталось и следа. Что любопытно,
творческая карьера Зощенко прямым образом связана с историей страны, где он
жил. Его творчество - это барометр, который улавливал все изменения в жизни
общества.
Расцвет писателя Зощенко пришелся на двадцатые годы
(пик – в 1923-1926 гг.). Это было время надежд на светлое будущее, время
относительной свободы литературного творчества – более свободными русские
писатели почувствуют себя лишь в 90-е годы 20 века. Зощенко начал публиковаться
в 1922-м году и быстро достиг успеха с сатирическими рассказами на
коммунально-бытовые темы. Приведу несколько цитат из лучших рассказов писателя,
которые прекрасно иллюстрируют творческую манеру классического Зощенко.
"Аристократка"
(1923): "Я братцы мои не люблю баб, которые в шляпках. Ежели баба в
шляпке, ежели на ней чулочки фильдекосовые, или мопсик у ней на руках, или зуб
золотой, то такая аристократка мне и не баба вовсе, а гладкое место".
"Матренища"
(1923): "А была у Ивана Савича жена. Драгоценная супруга Матрена
Васильевна. Вот протобестия бабища! То есть, граждане, другой такой бабищи во
всей Советской России не найдешь. А ежели и найдешь, то без всякой амнистии при
первом знакомстве давить таких нужно."
"Баня"
(1924): "А голому человеку куда номерки деть? Прямо сказать – некуда.
Карманов нету. Кругом живот да ноги. Грех один с номерками. К бороде не
привяжешь".
"Медик"
(1926): " Нынче, граждане, в
народных судах всё больше медиков судят. Один, видите ли, операцию погаными
руками произвёл, другой — с носа очки обронил в кишки и найти не может, третий
— ланцет потерял во внутренностях или же не то отрезал, чего следует,
какой-нибудь неопытной дамочке".
Разумеется, не
все рассказы Зощенко в его лучший период были шедеврами. Тем ни менее, все они
были написаны на хорошем русском языке. А вот позднее с письменной речью
писателя стали происходить загадочные метаморфозы. Вот рассказ
"Происшествие", который был опубликован в 1929-м: "У нее ребенок
на руках. Вот она с ним и едет. Она едет с ним в Новороссийск. У нее муж, что
ли, там служит на заводе. Вот она к нему и едет. И вот она едет к мужу…"
Такое впечатление, что он просто застрял на фразе "она едет"!
Повторил ее четыре раза в разных
вариациях! Возможно, симптомы этого "нового Зощенко" проявлялись и до
1929-го, но более ранних рассказов, написанных столь плохо, я не встречал. И
ведь что интересно. 1929-ый – это год "великого перелома" – как его
назвал Сталин. Именно в этом году сталинская банда стала ломать хребет русскому
крестьянству, а политика НЭПа была свернута.
Страна стала
погружаться в ужасы сталинского террора и одновременно возникли проблемы у
Зощенко-писателя. Но не с властью, а с его собственной Музой. При чтении
некоторых его вещей этого периода кажется, что это творчество малограмотного
человека. И я говорю не о другом стиле изложения. Если бы автором не значился
Зощенко, то можно было подумать, что их написал бездарный графоман! Ранее для
писателя не составляло труда изъясняться нормальными предложениями в 10-15
слов, а в 30-е он стал все чаще разбивать одно предложение на 3-5 очень
маленьких (из 2-3 слов)!
И не сказать,
чтобы писательский талант Зощенко враз
куда-то исчез. Откровенно плохие рассказы у него чередуются с вполне удачными,
как минимум с 1929-го по 1936 год. Вот пример классического зощенковского
рассказа "Больные" (1930): "А это было в лечебнице. На амбулаторном приёме. Я раз
в неделю по внутренним болезням лечусь. У доктора Опушкина. Хороший такой,
понимающий медик. Я у него пятый год лечусь. И ничего, болезнь не хуже".
Противоположный
случай - рассказ 1931 года "Няня": "Тут такие супруги Фарфоровы
имели няню. Они взяли ее для своего ребенка. Они сами не могли своему ребенку
обеспечить уход и ласку. Они оба-два служили на производстве. … Родился у них
ребенок как таковой, и, конечно, пришлось для него взять няню. А то бы,
конечно, они не взяли." Это что такое? Сочинение троечника в школе?…
1933 год –
опубликован плохо написанный рассказ "Кража", но в том же году вышло
"Врачевание и психика" – вполне достойное произведение. Рассказ
"Бедная Лиза" (1935) – полный ужас.
В следующем году публикуется рассказ "История болезни". Здесь
мы наблюдаем вполне классического Зощенко.
Приведу
небольшой отрывочек из последнего рассказа: "Всё-таки только больного привезли, записывают его в книгу, и вдруг он
читает на стене плакат: «Выдача трупов от 3-х до 4-х».
Не знаю, как другие больные, но
я прямо закачался на ногах, когда прочёл это воззвание. Главное, у меня высокая
температура, и вообще жизнь, может быть, еле теплится в моём организме, может
быть, она на волоске висит — и вдруг приходится читать такие слова.
Я сказал мужчине, который меня
записывал:
— Что вы,— говорю,—
товарищ фельдшер, такие пошлые надписи вывешиваете? Всё-таки,— говорю,— больным
не доставляет интереса это читать.
Фельдшер, или, как там его,—
лекпом, удивился, что я ему так сказал, и говорит:
- Глядите: больной, и еле он ходит, и чуть у него
пар изо рту не идёт от жара, а тоже,— говорит,— наводит на всё самокритику.
Если,— говорит,— вы поправитесь, что вряд ли, тогда и критикуйте, а не то мы
действительно от трёх до четырёх выдадим вас в виде того, что тут написано, вот
тогда будете знать".
Да, это точно Зощенко. Врачи
и болезни всегда вдохновляли писателя на шедевры. Но этим – 1936-м годом – я бы
и датировал смерть классического Зощенко. С конца 30-х годов – когда страна погрузилась в настоящий ад – в
творчестве писателя исчезло практически все, что могло напомнить о том Зощенко,
который много лет был самым популярным советским писателем. И понятно почему.
Шутить в то время было смерти подобно. Шаг влево или шаг вправо – и попал в
список. И рассказы Зощенко, которые все-таки иногда печатались в 40-50-е годы –
это беспомощные и несмешные истории, обычно нравоучительного характера. Правда,
во время войны ему удалось написать "Перед восходом солнца" – весьма
интересное произведение, но оно не имело ничего общего с его классическими
рассказами. Это практически научное произведение по психоанализу.
Комментариев нет:
Отправить комментарий