М.Е.Салтыков-Щедрин. "Господа Головлевы" (1875-1880)

Жутковатый роман о вырождающемся русском дворянстве. В книге прослеживается история заката дворянского рода Головлевых и закат этот поистине ужасен.

Ранние Стругацкие

Аркадий и Борис Стругацкие. "Полдень. 22 век" (1961)

Ранние Стругацкие несколько раздражают своей исторической наивностью, видимо вызванной представлениями о грядущем построении в СССР коммунистического общества, распространении коммунизма на всю планету и кардинальном улучшении человеческой природы - все люди после этого станут хорошими и еще лучше.

Иван Бунин. "Жизнь Арсеньева"

 "Помню, помню, помню я, как меня мать любила.." - вот в том же стиле написана и книга Бунина, все 350 страниц.

Александр Грин. "Алые паруса"

А.Грин — сказочник с романтическим уклоном. Повесть "Алые паруса" — сказка для девушек, и сказка чрезвычайно вредная. В основе начала любви не совсем нормальной Ассоль и странного Грэя лежит обман и когда он раскроется, то ячейка общества развалится с той же скоростью, как и образовалась. А может  семья и вовсе не возникла в "парусах": конец повести неочевиден и "роман" мог вполне закончиться сообразно морским обычаям — "поматросил и бросил" девку (правда с такой трактовкой завершения классической повести женщины точно не согласятся, хотя она была бы весьма логичной). Среди остальных произведений в этом сборнике тоже много романтических историй, хотя и менее сказочных, чем "Алые паруса", но заканчивающихся точно так же — по-голливудски. Некоторые рассказы поистине ни о чем, а есть и такие, которые написаны так, как будто автор потерял способность внятно излагать мысли на русском языке.

Агата Кристи. "Десять негритят"

Классик английского детектива Агата Кристи всегда меня раздражала сюжетами своих произведений. К числу именно таких раздражающих книг относится и ее лучший роман "10 негритят".

Милан Кундера. "Книга смеха и забвения"

Рассказы и эссе (частично мемуарного плана) объединены под одной обложкой и названы романом. Ничего общего с романом все это не имеет, а название для этой книги совершенно не соответствует содержанию. Скорее — это книга о сексе и политике, и при том крайне мрачная — смеха там совсем немного. После прочтения некоторых рассказов Кундеры возникает ощущение, что чешские коммунисты совершенно правильно преследовали писателя. Есть в  нем что-то антисоциальное — то он кого-то изнасиловать хочет, то его заносит в какую-то педофилию. … На обложке книги изображено невесть что — то же можно сказать и о содержании книги: политика, секс и полный мрак — все перемешано и сильно взболтано. Полученный продукт к употреблению не пригоден.

Франц Кафка. Рассказ "Как строилась Китайская стена" (1917) и письма к Фелиции.

Эта книга содержит лишь небольшой рассказ Кафки вроде бы о Китае, о Великой стене, о китайском народе и императоре, а по сути — ни о чем. 

Джекоб Эббот. "Пирр. Царь Эпира".

В аннотации к этой небольшой по объему книге написано, что это беллетризованное жизнеописание царя и полководца Пирра, но на самом деле никакой художественности (беллетристики) в описании биографии этого деятеля в книге нет. С другой стороны, ее не назовешь и серьезным историческим исследованием — книга больше похожа на пересказ историй о Пирре, которые были записаны древними авторами (видимо, в основном Плутархом) с небольшой авторской критикой некоторых моментов биографии Пирра, которые приводятся античными авторами, но вызывают сомнения у Эббота.  

Книга явно рассчитана на широкий круг любителей истории и ее можно рекомендовать всем интересующимся легендарными полководцами Античности, одним из которых и является Пирр, известный в России преимущественно по выражению "пиррова победа". 

После прочтения книги, складывается впечатление, что история обошлась с Пирром по справедливости — вряд ли нам стоит помнить об этом неудачнике что-то иное, кроме этого выражения.  

Николай Надеждин. "Мустафа Кемаль Ататюрк".

Краткая биография "отца турков" Мустафы Кемаля. Судя по всему, Н.Надеждин специализируется на пересказе биографических книг других авторов — его "перу" принадлежит более ста (!) биографических книжек, посвященных преимущественно зарубежным деятелям науки, литературы и искусства. В итоге из толстой биографии получается краткая — книжица с текстом страниц на сто, которая вполне пригодна для знакомства с  определенной исторической персоной, но предлагает читателю лишь минимальный набор биографических сведений о ней. В случае с Кемалем это может быть и правильно — особо вдаваться в детали его биографии обычному читателю вряд ли нужно, а узнать основные вехи его интересной жизни, повлиявшей на судьбы десятков миллионов людей (и влияющей на них до сих пор!) - не помешает.

Книга оформлена весьма необычно — слева на странице идет текст, а справа — фото. Таким образом, в небольшой книжке уместилось почти сто фотографий. 

Фрэнсис Скотт Фитцджеральд. "Великий Гэтсби"

 

Во-первых, это никакой не роман, а обычная повесть — событий мало, действующих лиц еще меньше. А во-вторых, ничего "великого" и культового" в этой повести нет и в помине.

Джереми Кларксон. "Рожденный разрушать".

100-процентный Кларксон. И более того — это лучшая и самая смешная книга Кларксона, опубликованная в России.

Михаил Бакунин. "Исповедь".

Книга крайне необычная — это действительно исповедь ("явка с повинной" на юридическом жаргоне), написанная заключенным Петропавловской крепости известным русским революционером Михаилом Бакуниным императору Николаю Первому, в которой он кается в своих прегрешениях и преступлениях перед русским императором.

Две книги Леонида Млечина

Леонид Млечин "Зачем Сталин убил Троцкого?"

Для читателей плохо знакомых с советской историей и слабо представляющих, кто такой Лев Троцкий, крайне полезно прочесть эту книгу, в которой известный журналист и писатель, специализирующийся на истории СССР 20 века, достаточно доходчиво объяснил, какое значение в истории страны занимает Лев Троцкий — человек, чью репутацию десятки лет уничтожал государственный аппарат сталинского СССР и на которого до сих пор выливают тонны грязи антисемиты и сталинисты.

Издатели книг идут по пути кинопрокатчиков

Чего только не сделают издатели, чтобы продать книгу! Американцы Строуб Тэлботт и Майкл Бешлосс в 1993 году написали книгу At the Highest Levels. The Inside Story of the End of the Cold War.  В 2010 году она была издана в России в издательстве "Алгоритм" под совершенно другим по смыслу названием: "Измена в Кремле: протоколы тайных соглашений Горбачева с американцами". Из аннотации: "В своей книге Тэлботт и Бешлосс рассказали о том, как администрация президента Буша упорно и целенаправленно готовила развал Советского Союза, не стесняясь при этом в применении любых средств". На самом деле авторы как раз написали о том, что никакой измены в Кремле не было и американцы вообще никак не готовили развал СССР, а с удивлением следили за событиями в нашей стране, не в силах предпринять никаких реальных шагов, чтобы повлиять на события в этой чудаковатой России. Об августовском путче 1991 года высшие должностные лица США узнали из телевизионных выпусков новостей. И никаких секретных протоколов в книге не приводится. В книге идет подробный рассказ о взаимоотношениях президента Буша-старшего и Горбачева, Джеймса Бейкера и Эдуарда Шеварднадзе, а также ряда других высших должностных лиц США и СССР в последние 3 года существования Советского Союза. Историкам будет интересно почитать об этом, а "патриоты" клюнувшие на приманку издаталей и купившие данную книгу, будут сильно разочарованы.

Иван Бунин. "Темные аллеи"

Тематика большинства рассказов Бунина из этого сборника (он встретил ее, а потом они занялись сексом) вполне понятна — Бунин был известный потаскун, и ему было о чем рассказать читателю по данной теме.

Марк Дейч. "Клио в багровых тонах: Солженицын и евреи".

Вся книга Дейча посвящена критике двухтомника А.Солженицына "Двести лет вместе".

Бэзил Генри Лиддел Гарт "Решающие войны в истории"

Интересная книга известного британского военного историка о преимуществе использования в военных кампаниях стратегии непрямых действий сильно попорчена многочисленными и зачастую совершенно неуместными вставками редактора, который вовсю спорит с автором на страницах его книги и стремится доказать читателю, что тот не прав. 

Детективы Гастона Леру

Гастон Леру. "Тайна желтой комнаты" (1907)

Замечательный детективный роман, от которого трудно оторваться при чтении. Не уступает классике жанра — произведениям Артура Конан Дойля о Шерлоке Холмсе. И хотя сам читатель никогда не догадается до самого конца романа, кто же преступник и разгадка преступления в "желтой комнате", выложенная на блюдечке автором в самом конце романа, может несколько удивить читателя - это не раздражает, в отличие от схожего приема в романах Агаты Кристи, которая любила преподнести сюрпризы в конце своих произведений.

"Собачье сердце" Михаила Булгакова

После прочтения булгаковского романа "Мастер и Маргарита" я серьезно разочаровался в Булгакове и решил перечитать "Собачье средце", с которым познакомился еще в юности — тогда оно показалось неплохим произведением. Прочел. - Вещь просто жуткая! Немудрено, что ее при советской власти не публиковали, а напечатали только тогда, когда советское государство начали ломать и корежить. Тогда и забытая повесть пригодилась — в качестве еще одного гвоздика в крышку гроба Советского государства. 

Александр Островский. "Кто поставил Горбачева?"

Достаточно удачная и очень информативная книга на фоне большинства поделок, которые выпускаются  по теме перестройки и развала СССР.

Лев Гумилев. "От Руси к России. Конец и вновь начало".

Лев Гумилев иногда критикуется как родоначальник "фольк - хистори", то есть исторической литературы, где точность фактов заменяется увлекательностью и сенсационностью повествования, но это несправедливая критика.

Лев Толстой - Такие разные повести

Лев Толстой. Повести "Два гусара" (1856), "Крейцерова соната" (1889), "Дьявол" (1889), "Отец Сергий" (1898).

"Ранний Толстой" и Толстой на закате жизни — два разных человека и писателя: первый был великолепным рассказчиком, а второй предпочитал читать проповеди, в том числе и в своих художественных произведениях.

Федор Достоевский. "Записки из подполья"

Достоевский владел русским языком просто блестяще, что и продемонстрировал в этой повести, но умных мыслей  в ней не ищите - их там нет. 

Пауло Коэльо "Алхимик"

Как могла страна, давшая миру Гоголя, Чехова и Пелевина подсесть на Коэльо? - Ответ, в общем-то, прост — в стране, где самой читающей группой населения являются охранники, Коэльо просто не мог не стать популярным.

Карел Чапек. "Война с саламандрами"

Поначалу не очень увлекательный фантастический роман, с действием скачущим во времени из одной географической точки в другую, к третьей части превращается в книгу, от которой трудно оторваться.

Борис Акунин. "Любовник смерти"

У этого детектива из цикла про Эраста Фандорина крайне длинное вступление — автор очень подробно описывает жизненный путь мальца Сеньки Скорика, используя язык и выражения присущие бандитскому окружению Сеньки. Эраст Фандорин, как и в "Любовнице смерти" появляется лишь к середине романа, что странно для произведения, где главное действующее лицо именно Фандорин. Уже в третий раз автор использует прием описания событий глазами одного из участников этих событий (в данном случае - Сеньки), который плохо ориентируется в происходящем, а разгадывающий очередную головоломку Фандорин присутствует в романе лишь эпизодически, выходя на  авансцену только в последней трети произведения. Что воспринималось свежо в "Коронации", в этом романе уже изрядно раздражает. Впрочем, такой прием был излишен уже и в предыдущей серии "фандориады" — "Любовнице смерти", где Чхартишвили-Акунину захотелось представить себя в женском образе и рассказать о совершаемых преступлениях глазами одной крайне странной девицы.

История мирового правительства

Если мировое правительство злодеев, задумавших поработить весь мир и превратить нас в рабов-зомби с микрочипами в голове, все-таки существует, то для него легче легкого убедить публику, что никакого мирового правительства нет и никогда не было. Для этого достаточно способствовать максимально широкому распространению книги Николаса Хаггера "Синдикат. История мирового правительства", посвященной доказыванию, что такое правительство уже давно действует.

Изначально трудно было ожидать абсолютно адекватного описания истории 20 века от сторонника теории, что чуть ли не за каждым историческим событием последних ста лет стоит некое мировое правительство (в лице господ Ротшильдов и всяких прочих рокфеллеров). Но Николас Хаггер в своей книге идет еще дальше: он так интерпретирует известные всем события, что не просто сомневаешься в его версии, а точно  знаешь — это чушь собачья. Книга — просто собрание паталогического бреда. Масса фактов и дат, но все это в какой-то пароноидальной интерпретации, что сама по себе интересная тематика стала абсолютно нечитабельной. Тут два варианта: автор тяжело болен или книга действительно заказана этим самым мифическим "мировым правительством", чтобы у читающей публики даже не появилось и мысли, что оно существует. Поверить в хаггеровский бред могут только такие же неадекватные читатели, коих навряд ли очень много.

Вот характерная цитата из книги: "Мильнер потратил 21 млн. рублей на финансирование второй революции[1], проведенной Керенским и поддержанной меньшевиками. Рокфеллеры, которых революция захватила врасплох, отступили. В Гамбурге было срочно созвано экстренное заседение ложи "Великий Восток". Банкиру Якову Шиффу была отправлена телеграмма: "Готовьте Троцкого". 

Ну просто Ян Флеминг какой-то, а Троцкий — агент 007 ! Приехал Лев Троцкий в Россию и выполнил задание своих американских хозяев. - Вот так все просто. Как в фильмах о Джеймсе Бонде, где, напомню, тоже была организация подобная мировому правительству — называлась СПЕКТР.

---

[1]    Имеется в виду февральская революция 1917 года.

Вокруг света с Кларксоном

Д.Кларксон. "Вокруг света с Кларксоном"

Очень смешно - как и все, что говорит или пишет Кларксон.

Прощай, Хемингуэй!

Никогда не читал Хемингуэя и не думал, что начну, но так получилось, что купил и прочел его книгу "Прощай, оружие", написанную в 1929 году, которая собственно и сделала Хемингуэя знаменитым писателем и лауреатом Нобелевской премии по литературе. Осилив этот роман, я могу со спокойной совестью попрощаться с прозой Хемингуэя навсегда.

Максим Горький. "Фома Гордеев"

Повесть Горького о сыне купца-милионщика Гордеева Фоме — первое произведение Горького, которое я прочитал. Безусловно, что Горький — писатель от Бога. Владение русским языком просто безупречное. Но с точки зрения содержания повести хочется Горького покритиковать. 

Юмористка Мэри Роуч

Мэри Роуч. "Секс для науки. Наука для секса".

Смешная, интересная и полезная книга. В оригинале называется Bonk, что вряд ли можно адекватно и благозвучно перевести на русский — то название, с которым книга была выпущена для русского читателя звучит лучше и при этом соответствует ее содержанию.

Непобедимый

Станислав Лем. "Непобедимый" (1963)

Захватывающий научно-фантастический роман польского писателя. Жаль, что кинематограф прошел мимо этого произведения. Если бы Ридли Скотт вместо жути под названием "Прометей" снял "Непобедимый" по Лему, то мог бы получиться шедевр кинофантастики, не уступающий классическому "Чужому". Как и в "Солярисе", в этом романе Лем задается философским вопросом: а может ли человечество уничтожать нечто непонятное, обитающее на иных планетах, только на том основании, что сами люди бесцеремонно вторглись в чужую среду обитания? - Ответ, в общем-то, очевиден.

А.К.Дойл - Первые повести про Шерлока Холмса

Артур Конан Дойл. Повесть "Этюд в багровых тонах" (1887)

Первая повесть Конан Дойла про сыщика Шерлока Холмса и его компаньона доктора Ватсона получилась неровной — великолепная первая часть, повествующая о расследовании преступлений совершенных в Лондоне Джефферсоном Хоупом, который мстил за смерть своей невесты двум мормонам, сменилась второй частью, где действие из Лондона перенеслось в Юту на 30 лет назад и автор весьма подробно рассказал историю, которая в конце-концов привела к двойному убийству. Это отступление в прошлое разрушило динамизм повествования и не пошло повести на пользу. Драматизма прибавилось, симпатии к преступнику у читателя безусловно возникли, но как детективное произведение повесть получилась распадающейся на две плохо склеивающиеся части.  

Артур Конан Дойл. "Знак четырех" (1890)

Во второй повести про Холмса и Ватсона Конан Дойл избежал ошибки, допущенной им в первой — расследование убийства и похищения сокровищ Агры завершилось поимкой преступника и плавно перешло в его рассказ о своей жизни и тех обстоятельствах, которые привели к преступлению. Произведение по праву относится к классике детективного жанра. Перевод М.Литвиновой очень хорошо читается и по стилю ничем существенным не отличается от перевода "Этюда в багровых тонах" Н.Триневой, поэтому при чтении не возникает ощущения, что читаешь не Конан Дойля, а другого автора.  

Хороший Том и плохой Гек

Марк Твен. "Приключения Тома Сойера" (1876)

Книга о детях, адресованная той же аудитории, будет небезынтересна и взрослым. Марк Твен — выдающийся юморист и даже в повести для маленьких читателей он не мог удержаться от шуток по самым разным вопросам, большая часть из которых вряд ли будет понятна детишкам. А уж его описание Бекки Тэчер — подружки Тома Сойера — это наверное один из лучших женских портретов в художественной литературе (Бекки у него отнюдь не десятилетняя девочка).

Марк Твен. "Приключения Гекльберри Финна" (1884, перевод под редакцией К.Чуковского)

Эту книгу было бы правильнее назвать "Мемуары Г.Финна", поскольку главный герой рассказывает о себе и своих приключениях от первого лица. Гек был мальчишка простой и излагает свою историю тоже весьма незамысловато: я пошел туда, плыл, плыл и доплыл, - и все в подобном духе. Возможно, что все дело в переводе, а на английском текст воспринимается лучше.

Тем ни менее, каков бы ни был перевод, но сами по себе приключения Гека Финна попросту неинтересны, а под конец они превращаются в настоящую клинику — когда к ним присоединяется Том Сойер. Насколько была хороша первая книга про Тома Сойера — настолько же плоха эта. Когда я прочел в Википедии высказывание Хэмингуэя, что "вся американская литература вышла из одной книги Марка Твена, которая называется "Приключения Гекльберри Финна", то был немало удивлен — то ли Хэмингуэй это сказал с перепою, перепутав произведения Твена, то ли американская литература действительно настолько ужасна, что ее можно сравнить лишь с этой крайне неудачной книгой Марка Твена. Особенно мне обидно за Тома Сойера — безобидный фантазер и озорник Том, который рос, в общем и целом, правильным мальчиком (помните как он спас невиновного от виселицы?), превратился в этой книге в отмороженного недоумка, у которого крыша поехала от тех многочисленных приключенческих книг, которые он прочитал. 

Биография Хью Лори

Энтони Банко. "Хью Лори. От "Дживса и Вустера" до "Доктора Хауса".

Книга для поклонников замечательного актера Хью Лори, но отнюдь не для фанатов доктора Грегори Хауса. Пожалуй, вторую категорию российского населения — более многочисленную, чем первая, данная книга может даже разочаровать — ведь для многих из них невдомек, что их кумир Хаус-Лори первые лет 20 своей карьеры в кино специализировался на ролях смешных придурков или недотеп.

Ремарка к Ремарку

Э.М.Ремарк. "На Западном фронте без перемен"

 

В сущности, это автобиографическая проза: немецкий писатель рассказывает о войне от лица солдата-пехотинца, который несколько лет провел в окопах на Западном фронте, где немцы воевали против французов и англичан. Сам Ремарк находился именно там, был тяжело ранен и его описания быта, страхов и маленьких радостей рядовых солдат, вероятно, очень близки к реальным. Автобиографический характер романа подчеркивается еще и тем, что главного героя, от лица которого ведется повествование, зовут Пауль — это одно из имен самого писателя, которое он после войны сменил на Марию — в честь умершей матери.

Принц Флоризель

Роберт Льюис Стивенсон. Повести и рассказы:

"Принц Флоризель": "Клуб самоубийц" (1882), "Алмаз раджи" (1885); "Ночлег Франсуа Вийона", "Веселые молодцы", "Олалла", "Странная история доктора Джекила и мистера Хайда" (1886), "Сатанинская бутылка".

Фильм Евгения Татарского "Клуб самоубийц", поставленный по рассказам Стивенсона о принце Флоризеле, получился лучше, чем сами рассказы, и те, кто много раз смотрел  кинокартину с Олегом Далем, вряд ли сочтут чтение "Принца Флоризеля"  увлекательным занятием. Авторам фильма удалось свести истории о Флоризеле в одну, но у Стивенсона рассказы слабо связаны друг с другом и связного повествования не образуют. При этом и самостоятельными произведениями их тоже не назовешь. В общем, получилось "ни рыба, ни мясо".

"Веселые молодцы" — мрачный рассказ, по которому можно было бы поставить жуткий мистический фильм. "Олалла" — похожее по настроению произведение с великолепным описанием жутковатой атмосферы, которая окружала главного героя в старом испанском замке, но весь рассказ портит  невнятная сюжетная линия, из которой непонятно, что же там происходило в этом самом замке с его странными обитателями.

"Сатанинская бутылка" — очень похоже на рассказ А.Грина — тоже сказка, тоже про любовь, интересно задуманная, но безнадежно испорченная глупым морализаторством автора.

Лучшее произведение в этом сборнике - "Странная история доктора Джекила и мистера Хайда". Хотя главная идея этой повести (о превращении доктора Джекила в другое существо собравшее в себе все отрицательные качества самого доктора) известна всем и каждому, но читается она с интересом — во многом благодаря детективному сюжету, где читатель идет за автором по следам странного и жуткого мистера Хайда, чтобы прийти к разгадке связи Джекила и Хайда. 

Лучший роман Бориса Акунина

"Коронация" - лучший роман о Фандорине.

Один день из жизни Ивана Денисовича

Публикация повести Александра Солженицына "Один день Ивана Денисовича" в 1962 году в журнале "Новый мир" сразу же сделала автора знаменитым писателем. Так получилось, что это было первое литературное произведение, напечатанное в СССР, в котором рассказывалось о жизни заключенных в лагерях ГУЛАГа. Именно эта тематика сделала повесть событием не только в культурной, но и в политической жизни Советского Союза. В историю нашей страны "Один день" вошел как символ хрущевской "оттепели" — наряду с докладом Первого секретаря Н.Хрущева на 20 съезде КПСС "о культе личности". Кстати, и здесь не обошлось без Хрущева — без его решения о публикации повести она бы так и не увидела свет в СССР. 

Мертвые души

Н.В.Гоголь. "Мертвые души" (Том 1. 1842г.)

Роман (названный Гоголем почему-то поэмой) "Мертвые души" — один из столпов русской литературы, книга, которую нужно читать не один раз. Написанная более 150 лет назад, она также актуальна сегодня, как и в момент публикации.

Биография Владимира Высоцкого

Виктор Бакин. "Владимир Высоцкий: без мифов и легенд" (2010 г.)

Эта книга мне очень понравилась, чего я даже не ожидал. Ведь я не просто поклонник творчества Владимира Высоцкого - я буквально вырос на его песнях. Познакомившись с ними лет в семь или восемь, я слушаю их до сих пор. Да и про его фильмы забывать не следует.

Географ Иванов

Алексей Иванов. "Географ глобус пропил"

(роман написан в 1995г., опубликован в 2003г.)

Не книга, а печаль. Мрачная и безысходная. Не сказал бы, что книга интересная — читать ее тяжело, а прочесть надо немало — тусклой и беспросвестной жизни своего героя школьного учителя Служкина автор посвятил почти 400 страниц. У Иванова явно чувствуется толстовский замах — лавры минималиста Чехова его не привлекают. Лишь под конец романа наблюдается кое-какое оживление в повествовании, когда Служкин со своими учениками уходит в поход, где загорается страстью к своей 14-летней ученице Маше. Но и здесь у Иванова все заканчивается печально. Поскольку автор писал географа явно с себя, то можно посочувствовать не только главному герою романа, но и самому Иванову — такую беспросветную жизнь надо еще поискать. Даже когда в полном мраке вдруг приоткрывается маленькое окно, то и оно безжалостно захлопывается Ивановым. Удел географа — страдать и постепенно спиваться.

Положительных героев в произведении нет: главный герой Служкин — тряпка, страдающая половым бессилием от алкоголизма и бессмысленной жизни, все его друзья и подруги — пьянь и бляди (более приличного слова употребить не могу — подходит только это). Нажраться и потрахаться — два их главных интереса в жизни, причем потрахаться — исключительно не с тем, с кем живешь. Сам Служкин — застенчивый импотент, который буквально заставил свою жену сожительствовать с другом детства. По количеству извращений на квадратный сантиметр текста Иванов наверняка один из лучших русских писателей. 

Что мне еще не понравилось в романе — это бесконечное стремление Иванова к сравнениям. Весь текст ими просто переполнен — в результате чаще всего совершенно непонятно, что именно пытается донести до нас автор. Например: "Черная вода затона освежеванной тушей лежала между белых берегов. На зимовку в затон медленно, как похоронная процессия, заходил лайнер. Вода двумя желтыми, маслянистыми ломтями выворачивалась из-под его форштевня..." Лучше даже не вдумываться в значение приводимых сравнений, иначе текст становится нечитабельным.

Некоторые описания сделаны автором на каком-то языке, который лишь слегка напоминает русский. Вот он пишет про уходящую электричку: " И, улетев, она, как застежка-молния, вдруг распахнула перед глазами огромную, мягкую полость окоема. Вниз от путей текли покатые холмы, заросшие сизым лесом". Что-то такое солженицынское проглядывает — вроде бы русский язык, но настолько своеобразный, что за оригинальным текстом  зачастую теряется содержание.

Повествование ведется автором в третьем лице, но после середины книги Иванов вдруг вспоминает, что пишет про себя любимого и начинает писать от первого лица — все происходящее мы начинаем видеть глазами главного героя — Служкина-Иванова. Почему так произошло? Нельзя было описать весь кайф сплава по реке в жуткую холодрыгу в третьем лице? Или так было легче объяснить чувства Служкина к девочке Маше и почему он все-таки в кульминационный момент решил воздержаться? А почему, кстати ? - Я, честно говоря, не понял.

Михаил Зощенко. "Перед восходом солнца".

Как бы не уверяли нас в аннотации к этой книге, но это не художественное произведение. В этой работе классик советской литературы описал борьбу с собственным психологическим расстройством, которое чуть не довело автора до смерти от голода. К счастью, ему удалось справиться  с этой проблемой, о чем Зощенко подробно рассказал в книге. "Перед восходом солнца" - это публичный сеанс психоанализа, который весьма значим с научной точки зрения (по крайней мере, работа Зощенко выглядит гораздо более убедительной, чем труды Фрейда на данную тему).

Пелевин и Минотавр

Виктор Пелевин. Шлем ужаса (2005)

Примерно к 70-ой странице этой повести страшно захотелось придушить автора. - "Все мозги разбил на части, все извилины заплел...". Что хотел сказать Пелевин этим произведением? - Что у каждого свой лабиринт и свой Минотавр, и никто не выберется из этого лабиринта, не убив Минотавра? Может и хотел, но не сказал — автор сосредоточился на "шлеме ужаса" — очередной чисто пелевинской химере, про которую нельзя сказать: что это такое, где находится, для чего он и откуда взялся. Иногда кажется, что Пелевин просто бредит — и возможно я не так уж далек от истины.

Сергей Довлатов. "Чемодан"

Замечательная повесть "Чемодан" представляет собой 8 историй, связанных друг с другом — каждая из них рассказывает, как та или иная вещь оказалась у автора в единственном чемодане, с которым он эмигрировал в США. У Довлатова было удивительное умение рассказать историю так, чтобы читатель все время смеялся, хотя в реальности эта история отнюдь не выглядит веселой. При этом непонятно — описывает ли Довлатов реальные случаи из своей жизни или же большую часть из рассказанного он просто придумал — для большей увлекательности.

"Код да Винчи"

Дэн Браун. "Код да Винчи" (2003, перевод Н.В.Рейн)

Захватывающий интеллектуальный детектив — своеобразный наследник "Имени Розы" Умберто Эко.

"Отцы и дети"

Иван Тургенев. "Отцы и дети" (1862)

Вряд ли можно сказать, что у Тургенева получился роман о том, что между поколением "отцов" и поколением "детей" возникла определенная мировоззренческая пропасть. Выведенный Тургеневым в своем произведении тип молодого нигилиста Базарова настолько же не может быть символом нового поколения, как и более поздний герой В.Пелевина — В.Татарский из "Generation П".